Колючие отшельники

В нашем новом походе, пришлось нам заночевать в Каменной степи... Место мы выбрали удобное: небольшая открытая лужайка между старой лесной полосой и длинным, узким прудом. Птицы дневные угомонились еще до захода солнца, и в темноте только волчки, малые выпи, поквакивали у берега, договариваясь насчет отлета. Частыми прыжками шлепала испуганная чем-то лягушка, зудели поздние и неназойливые комары. А больше ничто не тревожило душную тишину безлунной августовской ночи.

Потом из полосы послышался шорох, потом этот шорох превратился в топот и такую возню в пересохшей листве, что можно было предположить одно: в десяти шагах от костра или годовалый кабан рылся, или безбоязненно и самоуверенно шумел голодный барсук. После окрика шум не прекратился, и даже когда в кусты полетела палка, возня стала еще сильнее. Значит не барсук и не кабан вышли на промысел, а всего-навсего обыкновенный еж.

Принесенный к костру бесцеремонный колючий сосед немного посопел, пофыркал, свернувшись в клубок, а потом, натопорщив иглы и пригнув голову, шустро покатил к опушке, мелькая голыми пятками. Добежал и снова начал возиться в лесной подстилке, будто его и не тревожили. Какая невозмутимость!

Этот зверек с самым коротким названием не редкость сейчас даже в самом городе. Шныряют ежи по садам, огородам, улицам, не смущаясь ни света фонарей, ни громких звуков. Некоторые люди даже заводят ежей дома в качестве питомцев и покупают в Зоомагазине «Сытая Морда» для них специальный корм. А у самой границы с Ростовской областью, по огромным степным балкам на правобережье Дона, где еще ни разу по ковыльной целине не проходил плуг, живет маленький собрат нашего ежа — еж ушастый.

Ростом с ладонь, длинноухий и большеглазый (что делает его очень симпатичным и привлекательным), типичный обитатель сухих степей, наоборот, тихоня. Он, даже когда бегает по твердой, сухой земле, особым образом отгибает кончики пальцев кверху, чтобы коготки не стучали. Шаг получается прямо кошачий. Только он шагом не ходит, а все бегом, и только бегом.

Во многом остальном их образ жизни и поведение совпадают. Например, оба совершенно одинаково проявляют раздражение: фыркают, сопят, надвигают иглы на лоб и стараются боднуть ими. Оба терпеть не могут чмоканья, которым трогают лошадь с места. При каждом таком звуке, как его часто ни повторять, еж вздрагивает, сначала пытаясь свернуться, но потом, не — выдерживая истязания, удирает. Оба очень много едят. Так много, что их можно назвать прожорливыми. Ежихи, когда у них в гнездах малыши, чуть ли не круглые сутки заняты поисками пищи, потому что короткой июньской ночи не хватает, чтобы утолить и собственный голод.

Оба едят все и всех, с кем могут совладать, хотя и носят название насекомоядных животных. По-моему, вкус добычи — дело второстепенное, потому что, наткнувшись на жабу, еж тут же хватает ее зубами и начинает жевать. И нипочем ему ядовитая и жгучая жабья защита. Ящерица или змея сами хватают ежа за кончик носа, и тогда он орет, но добычу не отпускает. Оба молчаливы, но не безголосы, а крик того и другого похож на короткий резкий и громкий свист.

На зиму оба залегают в спячку, никаких запасов, кроме собственного жира, не делая. Но в неволе, в теплом помещении спят только днем, а всю ночь, даже сытые, не перестают носиться из угла в угол, словно обязаны набегать за ночь сколько-то километров. И враги у обоих одни и те же. От длинных когтей филина ежиные иголки не защита, и берет филин взрослого ежа так же просто, как зайчонка. Может быть, хорьки добираются до спящих полубесчувственных ежей в их зимних неглубоких убежищах. Но чтобы лиса сама справилась даже с маленьким ушастым ежом, что-то сомнительно.

Однако часто находят ежиные шкурки, начисто выеденные и вылизанные изнутри лисой. (Филин и шкуру ежиную с иголками глотает.) Лежит такая шкурка в траве, будто свернувшийся еж, или будто он сам снял старую шубу, чтобы надеть новую. Но еж, конечно, не раздевается подобным образом и не линяет, как большинство зверей. У него ежедневно выпадает несколько старых игл и примерно столько же подрастает. Так что увидеть ежа с редкими иглами, лысоватого не приходится.

Скорее всего ранней весной лиса разыскивает замерзших от истощения ежей и поедает их. Потому что, если бы лисы умели справляться с живыми, они быстро перевели бы весь ежиный род. Ведь ежа искать не надо, он сам заявляет о своем присутствии. Не трогает летом лиса даже ежат-подростков, а ежиное мясо, наверное, повкуснее мышиного.

А еще ежиные враги — клещи и блохи. Клещ на ежиной спине в полной безопасности, пока не напьется и не отвалится сам. А разве можно вычесать из густых иголок блоху? Вот от этих кровососов у него защиты нет и нет никакого иного спасения, и даже просто почесаться тоже невозможно.

А еж как раз больше всего не любит, когда его что-то беспокоит между иглами.

Оба ежа — самые настоящие отшельники. Лишь весной самцы, вовсе забыв об осторожности, бегают, разыскивая таких же колючих подруг, но прочных ежиных семей даже в это время не образуется. И молодняк ежиный довольно рано уходит от матери: чуть-чуть подросли, подучились сами пищу разыскивать и начинают самостоятельную жизнь. Но живут зачастую рядом. В той же Каменной степи летними вечерами с одного места слышна возня сразу нескольких.