Ночные паучата

Пауки. Этих насекомых можно назвать эгоистами. Они не водят дружбы друг с другом. Нет стай, нет других тесных сообществ. Только пешее переселение пауков нередко поражает своей согласованностью. В весеннем лесу под вечер, когда стихает дневной птичий концерт, когда напряженно вслушиваешься в тишину, ожидая тянущего вальдшнепа, против воли обращаешь внимание на ровный тихий шорох. Это по сухому прошлогоднему листу бегут все в одном направлении миллионы коричневатых пауков. Разбредутся по лесу и на старой траве натянут свои сети-воронки. По десятку на каждом квадратном метре.

А осенний разлет паучат! Как жаль, что не каждый сентябрь дарит нам такое зрелище. Это же удивительное явление в животном мире. После прохладной да еще с инеем ночи заблестят под солнцем по кустарникам, по сохнущему бурьяну, по черной пашне тонкие, трепещущие нити, а в полдень поплывут в воздухе белые невесомые пряди и хлопья, то склеиваясь вместе, то цепляясь на деревья, провода, одежду. Под вечер эти нити, неразличимые вблизи, видны своим блеском за сотню шагов. Поэтому и кажется, что день целый летели, перелетали, садились и взлетали снова паучки, а вечер настал, и все опустились на отдых. Нет, и ночами летят невидимые путешественники на невидимых и бесшумных самолетах. Иногда ночной лет даже сильнее дневного бывает.

В разгар такого лета в Оренбурге на один завиток решетки моста опускалось до сорока паучат шести-семи видов. Тут были и черные, и рыжеватые, серые, белесые, длинноногие и коротышки. Всякие. Перила были затканы густой паутиной. А сколько их угодило в воду! Восьминогие воздухоплаватели не выбирают дороги, полагаясь только на волю ветров, но могут сами менять высоту полета произвольно. И если все-таки попадут в воду, то не тонут. Не принимает вода пауков.

У одних путь — несколько шагов, у других — сотни километров. Взрослым этот способ передвижения уже недоступен. Взрослые только пешком. Куда же летят, на зиму глядя, с южным ветром? Зима пауку не страшна. Без всякого убежища многие переживают самые жестокие морозы. Бывает так, что штормовым ветром сорвет мерзлого паука с сосновой ветки, унесет на край света, а потом в оттепель бредет лесной паук в чистом поле по снежной пелене, как по пустыне, один-одинешенек.

Ну а каждый паучонок, закончив полет, не мешкая, плетет паутину по своему стандарту. Туманным осенним утром тяжело провисшие сети идеальных узоров на кустах, на траве чуть подрагивают при самом слабом дуновении. Со всех нитей не собрать и капли из множества маленьких капелек, но как они тяжелы для этих неосязаемых кругов, спиралей, воронок. Находится, значит, добыча и для таких снастей, как ни малы и легки они, иначе бы не плели их паучки.

Поселяясь в нашей квартире, какой-нибудь паук не меняет своих привычек. Конечно, он не натягивает тенета поперек комнаты, ему и уголка под раковиной хватит. И добыча паучья та же. Среди насекомых — наших квартирантов — нет желанных гостей. Моли, тараканы, клопы, кожееды, точильщики, комары, хрущаки, уховертки, чешуйницы, муравьи, мухи портят продукты, мебель, книги, одежду, несут болезни. Однажды мне довелось воспользоваться посуточной арендой в Оренбурге и остановиться в съемной квартире на ночлег. В помещении было очень чисто и свежо, ни одного таракана, ни одной мушки или муравья. Очевидно там работала хорошая уборщица знающая толк в бытовой химии. Но даже в таком месте я заметил маленького паучка. Великая химия никогда не выйдет победительницей из борьбы с тихой ратью. А пауку они все по вкусу, и сытым он долго не бывает. Никого из пойманных на свободу не отпускает, даже когда не голоден. Можно одну за другой сажать крестовику в сеть мух, и каждую он, не убивая, туго спеленает паутиной и оставит висеть про запас. Другом паука за это, может быть, и не назовешь, но терпимости и даже благодарности и уважения он заслуживает.