Пересмешка и голоса скворцов

Среди пересмешников особняком стоит дрозд-белобровик. Лет двадцать пять назад первые белобровики в Усманском, лесу все как один пели одинаково: за красивым громким началом из шести нот следовало короткое скрипучее щебетание, будто начинал отличный певец, а заканчивал какой-то недоучка. Потом стали встречаться с синичьим началом, с зябликовым. У некоторых первое колено звучало, как один из первых тактов знаменитого полкового марша «Ураган» в сбегающей или восходящей хроматической гамме. А в апреле в Воронеже поселился настоящий уникум. Он больше копировал зяблика, а в одно утро с его вяза разнеслось над береговым бугром чистейшее соловьиное «тьё-го, тьё-го, тьё-го», а за этим — звонкий клич пересмешки; закончилось все тем же скрипением. Если бы в ту весну не запаздывали соловьи, если бы до прилета пересмешек не оставалось еще две недели, все сошло бы незаметно — до того чисто, громко, с неподдельной соловьиной оттяжкой раз за разом повторял дрозд.

Настоящим виртуозом, жаль, что с очень тихим голосом, я считаю жулана. Этот сорокопут может мгновенно ответить любой птице: затенькала пеночка и, наверное, не без удивления услышала в ответ то же, засвистела синица — и тут же, как эхо, откликнулся жулан. Он быстро запоминает голоса своего окружения и, облетая свой участок, повторяет их в разной последовательности и очень похоже. Вот что смог выложить за минуту с одного места такой мастер: соловья (да не одно колено), пересмешку, конька, щегла, вертишейку, желтую трясогузку, скворца (собственный голос у гнезда), большую синицу, мухоловок — серую и пеструшку. Каждому на его собственном языке сказал, что место принадлежит его семье. Ни одному скворцу не сделать такого.

Скворец обязательно своей щелкотни добавит больше меры. Хотя собственного у скворцов мало: одинаков у всех крик, с которым нападают на кошку, одинаков заливистый призывный свист и щелканье, которым птенцов из гнезд выманивают. Это наследственное. Все остальное — услышанное и понравившееся. Пятьдесят шесть чужих голосов и четыре звука механического происхождения удалось опознать мне у воронежских скворцов из того, что сумел понять и расшифровать; двадцать семь и шесть — в Таврии. Совсем мало — в Москве. Так что наши места самые песенные.

Скворец, сохраняя ритм чужой песни, часто меняет темп исполнения. Торопливое чириканье воробья повторяется с расстановкой и паузами, а заунывные стенания жерлянки ускоряются в десятки раз. Это все равно что реквием исполнять на манер «Камаринской». У скворцов, как и у многих пересмешников, голос негромкий, их надо слушать вблизи, и тогда узнаете между свистами, щелкотней и прочими помехами бой перепела, дрожащий свист коршуна, лягушачье кваканье, пиликанье сверчка, крик перепуганного дрозденка, кудахтанье курицы, шамканье селезня, колокольчик большой синицы, гнусавый крик вертишейки, плавную гамму белобровика, плач чибиса, флейту иволги, скрип коростеля и стрижиный визг, который принимают за тележный скрип. Оно и раньше скрипучая телега — явление редкое, а где теперь ее услышишь? Зато визг тормозов и автобусных дверей, шлепанье движка, звук кружки, цепляющейся за дно почти пустого ведра, тюканье топорика по обрубку, звук падающей капли передаются безукоризненно. Необыкновенен эффект отдаленности: птица произносит звук, каким он до нее долетает. Птица может все повторить без искажения, даже держа в клюве что-либо. Это уже не пересмешник, а чревовещатель высшей квалификации.

Вне сомнения, что все это скворцы берут из непосредственного окружения, ничего не перенимая друг у друга, будто это запрещено каким-то птичьим кодексом. И когда скворец меняет место жительства, его нетрудно распознать как пришельца. Один такой поселился в городском сквере, и каждую зарю я слушал у него 'чечетку, свиристеля, чижа, гаичку, рябинника помимо других семи обычных для наших мест голосов. Конечно же, это был какой-то северянин, не пожелавший возвращаться на родину. У скворцов такое бывает. Но вместе с тем скворцы часто будто и не слышат многих поющих рядом птиц. Никогда я не слышал имитации зяблика, хотя часто живут они рядом.

Голоса скворцов на природе:

Есть среди певчих птиц одна с названием пересмешка. Но тут, по-моему, небольшое недоразумение. Как-то я пригласил нескольких знатоков птичьего пения вместе послушать пересмешку, и никто не нашел полного сходства ни с кем. Что-то было похожее на иволгу, но не иволга, — что-то похожее на взлет конька, но не конек, на чакчаканье дрозда, но не дрозд. Зато живущая по соседству другая пересмешка чуть не в унисон повторяла первую. Стало быть, неплохие импровизаторы, пересмешки хорошо копируют только друг друга.

А вообще-то весенние голоса — это не только пение певчих птиц. Это и надсадный стон выпи в камышах, и карканье сизоворонок, клекот орлов, свист совиный и трубы журавлей, голубиное воркование и бой перепела, кукование и уханье. Есть и такие птицы, которым весной голоса мало: барабанят по лесам дятлы; над болотцем носится бекас кругами, и вибрирующие от встречного ветра перья хвоста рождают звук басовой струны. Звучно хлопают крыльями над сумеречными полянами козодои. Только разбойники помалкивают: молча сидит в засаде ястреб, молчалив он и у гнезда. И не потому, что безголос.

Столичная жизнь требует больших средств и высокого достатка, а комфортная жизнь — и того больше. Но везде есть обходные пути и возможности для экономии. В последнее время появилось довольно много новостроек в Подмосковье — есть из чего выбирать даже самым придирчивым. Так например часть домов располагается в живописных районах близ скверов и парков. В самый раз для любителей природы и спокойствия. Другие же расположены поблизости от городской инфраструктуры, что идеально для тружеников.