Птичьи дети

У четвероногих прародителей птиц проблемы «отцы и дети» не существовало, как нет ее у нынешних черепах, ящериц, змей, крокодилов. Выходя из яйца или материнской утробы, молодое животное уже наделено всеми полномочиями своего рода, ко всему приспособлено, ко всему готово. Никто его не кормит, не поит, оно — все само. Птиц такая простота и категоричность не устраивала. А свободного места в мире было мало, и чтобы удержаться в нем, нельзя было идти по пути упрощения жизни. Птицы изобрели семью, а заботу, которая проявлялась только до яйца, дополнили воспитанием. Каким бы птенец ни появлялся на свет, родители не оставляют его, пока он не овладеет набором навыков, с которыми не пропадешь в большом, сложном мире. Конечно, летать или плавать никто их не учит. А дальше дело доводит до совершенства стая.

Родительские заботы с того момента, как птенец перестает быть яйцом, нелегки и неодинаковы. Ведь у одних жизнь в гнезде ограничивается минутами: обсохли и пошли или поплыли. Другие, избавившись от тесной скорлупы, выглядят безнадежно обреченными: в чем только жизнь держится. Для утят гнездо то место, которое надо покинуть как можно скорее. И будь оно на земле, в дупле, в грачином или сорочьем гнезде, пуховичков в нем не удержишь. С любой высоты без колебаний и страха кувыркнутся вниз и, построившись гуськом, побегут за матерью к воде. Разбиться им невозможно, куда бы ни упали, такой густой и упругий пух, а сами-то чуть тяжелее одуванчика. Но у двойняшек козодоя пуха еще больше. Их портреты не получаются на фотоснимках: это все равно, что сфотографировать дым.

Если гнездо — дом, и родители готовы кормить птенцов, пока те станут такие же ростом, а весом даже больше, то дети не торопятся покидать дупло, нору, навес, землянку.

Приходится выманивать таких каким-нибудь нехитрым способом.

У стрижей голый птенец только прозревает в таком возрасте, в котором перепелята могут летать. У этих, как, впрочем, и у всех диких родственников кур, перья на крыльях вырастают очень быстро, а сами растут медленно, долго оставаясь в пестром пуху. Они и бегают с проворством, и перешархивают на коротеньких крылышках, где трудно пройти. За это их портками назвали. Вообще-то, раньше начинают летать те, кому спрятаться некуда, кого и родителям защитить трудно.

Поганки живут на воде, но поганки не торопятся летать, у поганок единственная защита от пернатых хищников — вода. Но пуховые малыши не могут нырять. Они по тревоге избираются на спину матери, под крылья. А мать от выстрела успевает нырнуть, не то что от неповоротливого луня. Тот раз потерпит неудачу, два, а потом уже издали будет различать поганку. И отдыхают птенцы на материнской спине, и спят там же.

Не только этим интересны бесхвостые птицы-поганки: Они и на свет появляются чуть ли не в воде. Большое плавучее гнездо из травы день ото дня опускается, намокая и тяжелея, пока не проступит вода под яйца. Так что с рождения не знают поганки земли, вся жизнь на воде. Не нуждаются в земле и стрижи, которым твердь нужна только для гнезда, а потом всю жизнь в воздухе, в полете.

Нет уютного, теплого гнезда у болотных крачек. Их птенцы по трое сидят на маленьких мокрых кучках травы. Если в колонии тревога, быстренько все в воду и отплывают в сторонку, затаиваясь под трезубцем стрелолиста, у камышинки. Успокоятся взрослые, отогнав хищника, и снова вернутся пуховички на те же кучки, называемые гнездами.

Птичьи дети безмятежны и свободны ибо их воспитывают в лоно природы и естества. Чего нельзя сказать про наше, человеческое детство. Даже информационное окружение вокруг нас напитано негативом и непотребством, но конечно есть и приятные исключения. Даже самым маленьким детишкам можно дать поиграть в игру Холодное Сердце — ведь в ней нет места насилию, и оттого она дарит только положительные чувства. Она создана по мотивам мультика с таким же названием. Доброй, отчасти наивной, и очень искренней сказки о подлинных чувствах.