Одна самка строит рядом пять-шесть гнезд. Одно для детенышей, одно для себя, остальные запасные. Мать только ночью приходит покормить детей, а днем сидит одна. Гнездо — постройка непрочная, быстро ветшает, и детенышей приходится переносить в другое. Кроме того, если гнездо кем-то было тронуто днем, а мышата в нем остались целы, мать, узнав об этом по запаху, всех перетащит в готовое запасное.
А может ли такое быть, чтобы кто-то заглянул в гнездо, а слепые мышата остались целы и живы? Может. Гнездо — как чемодан с двойным дном. Вход в него всегда открыт, внутри всегда пусто. Но если сдавить чуть-чуть заднюю стенку, раздастся резкое стрекотание, как из дупла летучих мышей. Мать, покормив детенышей, плотно укрывает их слоем внутренней выстилки, и они спят до вечера.
Едва прозрев, детеныши уже могут великолепно лазать. Их первое движение — вверх. Вниз они учатся потом. Способность к лазанию у других мышей неплохая, но у малюток она доведена до совершенства. Они, как птицы, могут сидеть на задних лапках на качающейся травинке. Цепкость хвоста напоминает обезьянью, копчик его обвивает стебельки, кажется, помимо воли его обладателя. Особый хвост. Такой хвост носят на весу, а не таскают, не волочат за собой кое-как. Он выдает профессионала-верхолаза высшего мастерства, который может жить над землей, подолгу на нее не спускаясь. Движения тоже изобличают жителей верхнего яруса. Малютки могут затаиться в любой позе, а потом рывком в длинном прыжке скрыться в высмотренном месте.
Так ли беззаботна и безопасна жизнь на болоте? У всех мышей врагов везде хватает, не меньше их и у малютки. Если она хорошо защищена от нападения сверху днем и ночью, то снизу живут выпь и волчок, в меню которых входят не только лягушата и головастики. Здоровенные озерные лягушки глотают их прямо живьем. Эти заросли — родная стихия норки, частенько шныряют по болоту черный хорь, горностай и ласка. От этой четверки и зимой спасения нет. Поэтому малютка очень редко переходит на сухие пространства, поселяясь в густом бурьяне или па кукурузном поле. Тут у нее совсем мало шансов выжить. Живя в комарином раю, малютка страдает совсем от других кровососов, от общего для всей мышатвы бича — блох. Значит, бывают еще где-то, там и набираются этих паразитов.
Своим спасением и существованием мыши обязаны уникальной способности плодиться без ограничений, если только позволяют условия. Так и у малютки: гнезда с новорожденными мышатами можно находить еще и в октябре, после хороших ночных заморозков, когда начинают пушиться метелки тростников и белой метелью взрываются темно-коричневые початки рогоза.
Когда зима завалит снегом болотце, тайная жизнь под белым покровом недоступна наблюдениям. Там тепло, как в парничках. Замерзшее было болото оттаивает, и от каждого шага на следу выступает черная вода. Там и еды им хватит — семян, обычного корма для всех мышей. Но только па зиму часть их уйдет с болотца па сушу и будет зимовать в стогах вместе с другими мышами и полевками.
Насильственную перемену обстановки в любом возрасте переносят очень легко. В неволе осваиваются мгновенно: строят гнезда, играют, едят все, что предложишь, но больше всего любят молоко.
Похожие записи
Комментариев нет
Оставить комментарий или два