Первые солнечные лучи в мгновение перебежали широченную донскую пойму и уперлись в белые крутые лбы правобережья, и сразу же при абсолютном безветрии будто шквал промчал по густым озерным тростникам: разом поднялась многотысячная ватага скворцов, покидая ночлег. Медленно из-за своей огромности, как дымное облако взрыва, взлетала стая, стремительно неслись в ней птицы. Одни сразу полетели куда-то за сосновый лесок, другие — за Дон, третьи темной щебечущей пеленой накрыли старый сухой осокорь и занялись туалетом, прежде чем позавтракать.
Особенно старательно прихорашиваются молодые птицы. Перебирают клювом по нескольку раз каждое перышко, стряхивая случайные пылинки, выщипывая и бросая какие-то лишние перья. Еще бы! Всего четвертый месяц пошел им, а уже вместо тусклого, бурого наряда, в каком покидали отчий дом, выросло блестяще-черное с густым белым крапом новое оперение, которое носят взрослые птицы. И только цветом головы они еще отличаются от родителей. На голове перо в последнюю очередь сменится.
Линяет молодое поколение, линяют и старые птицы, но тем такое переодевание не в новинку, и они своей внешности уделяют меньше внимания, больше поют. Вообще-то, линяющие птицы очень молчаливы. Скворец — исключение, Без песен никак не может. Это, пожалуй, единственная птица из певчих, которая поет в любое время года, при любой погоде, у гнезда и в кочевой стае, в любом наряде. У него :же во время линьки и цвет клюва меняется, становясь из шафранно-желтого черным.
Уже лето подходит к концу, а скворцы еще не сменили платье, надетое год назад. Не допустила ли здесь природа ошибку? У зверя-то с первым весенним теплом начинает выпадать волос подношенной зимней шубы и растет летняя шерсть. А у птиц линька начинается, лишь когда покончено с гнездовыми семейными заботами. А кроме того, оперение птиц — это не только одежда, как у зверей. Бескрылая птица не полетит; утка без перьев, может быть, и будет плавать, он быстро замерзнет в холодной воде.
Вот потому-то селезни чирков, кряквы, широконоски, свиязи и других видов уток линяют раньше всех. Им что? На гнездах не сидеть, птенцов не кормить, не охранять, не воспитывать. Рано распадаются супружеские пары, не нужна больше праздничная красота, и, сбиваясь в вольные холостяцкие компании, спешат селезни к тростниковым крепям волжской дельты, в донские и днепровские плавни, на большие степные озера, а некоторые и здесь остаются. В надежных камышовых убежищах с ними происходит удивительное: разом выпадают все маховые — большие перья крыльев, и я на месяц, а то и больше, птицы теряют способность летать. Быстро меняется и мелкое перо, и из спасительных камышей выплывают уже не расписные красавцы, а шамкающие холостяки в простецком утином облачении. Но уже осенью они переоденутся снова в брачное платье. Сами же утки, как и все другие птицы, только однажды сменят наряд после того, как выводки покинут гнезда и подрастут птенцы.
Линяющие птицы если и не теряют способности к полету, то все-таки стараются поменьше быть на виду. Но куда деться грачам? Бывает в конце мая такая погода, когда при безоблачном небе сутками дует тугой ветер, не меняя направления, не утихая ни днем, ни ночью. Он гонит муаровую волну по пшеничному полю, белыми гребнями перегораживает Дон, серебрит прибрежные ветлы и пытается заплести в косы тонкие пряди берез. А ему навстречу, прижимаясь к самой траве, прячась за каждый холмик, спускаясь ко дну оврага, разорванной вереницей тяжело летят грачи.
С зари до зари не прекращается движение на трудной воздушной дороге. В зелени дальней рощи скрыты сотни грачиных гнезд. В каждом прожорливые, горластые грачата, которым через пару недель покидать дом. Несут родители корм, и никакой ветер не поворотит их назад. Только видно, что у многих в крыльях широкие щели, будто на лету вырывает осерчавший ветер перья у безмерно уставших птиц. Нет, ветер ни при чем. Близки к концу главные заботы, и пришла пора менять подносившийся, пообтрепавшийся наряд. Растущие пеньки легко выталкивают старое перо, да птицы и сами помогают, клювом выдергивая слабо держащиеся перья.
Сороки, лишившись половины своего роскошного хвоста, прячутся в чаще, словно стесняясь своего неряшливого вида. Отрастет хвост, начнут выпадать перья на голове, и снова прячутся плешивые сороки. Зяблики уединяются от самок, от собственных птенцов. Спешно переодеваются все, у кого до отлета есть свободное время. Никто в Африке не увидит соловья в том облике, в каком он покидает гнездо, и на зимовку он прилетит таким же, как его отец, — в строгом, без пестроты одеянии. У каменок, желтых трясогузок птенцы долиняют по дороге. Не линяют только те, кто из гнезда — сразу в путь. Так в своем птенцовом пере улетают молодые воронки, береговые ласточки. Где-то во время зимнего солнцеворота на юге Африки перелиняют и ласточки, и жуланы.
Есть птицы, у которых красивая весенняя расцветка появляется без всякой линьки и без перекраски пера. Я привык видеть на зимних дорогах рыжеватых пуночек и не узнал черно-белых красавиц, когда встретил их летом в Заполярье. Искрошились, обломались ржавые каймы перьев, скрывавшие такой контраст. То же бывает у скворца, юрка, черного жаворонка: подношенное оперение ярче и цветастее нового.
- Автор: Леонид Николаев.
Похожие записи
Комментариев нет
Оставить комментарий или два